Преподаватель кафедры политологии и международных отношений Стамбульского университета Гелишим доктор Кейсуке Вакидзака в авторской статье для «Анадолу» анализирует трансформацию армянской политической идентичности и противостояние между церковью и государством на фоне попытки государственного переворота и сближения Еревана с Западом.

Армянская церковь исторически играет важную роль в формировании общественного и политического пространства, поскольку армянская идентичность развивалась от религиозной общины к этнонациональному сообществу.

Секулярный армянский национализм, оформившийся в XIX веке, стремился подчинить церковь своему влиянию и использовать ее для укрепления контроля над обществом. В результате сложились тесные связи между Эчмиадзином, Киликийским католикосатом, политической элитой Армении и диаспорой.

После Второй карабахской войны в 2020 году начался пересмотр внешнеполитической ориентации и, соответственно, рамок национальной идентичности. Отказ от пророссийского вектора в пользу укрепления связей с Западом и Турцией поставил под сомнение традиционный этнический национализм, основанный на антагонизме с Турцией и проекте ‘Великой Армении’. Такая политика привела страну к изоляции и экономическим трудностям, что вызвало растущее общественное недовольство. Эчмиадзин, ранее тесно связанный с ‘Карабахским кланом’ (в который входят бывшие президенты Роберт Кочарян и Серж Саргсян), начал терять свое влияние.

В 2021 году, после неудачной попытки переворота при участии армейских и разведывательных структур, поддержанных Эчмиадзином, премьер-министр Никол Пашинян вновь победил на выборах. Это укрепило представление о том, что карабахский вопрос и этническая идентичность больше не являются приоритетными для общества.

С тех пор армянское руководство перешло к более инклюзивному и светскому национализму, основанному на гражданской идентичности и признании существующих границ. Были предприняты шаги к ограничению влияния Армянской церкви и националистической партии Дашнакцутюн как в декларации независимости, так и в проектах конституционной реформы. Изменения нашли отражение в новых школьных учебниках истории.

Памятные мероприятия 24 апреля также начали фокусироваться не столько на внешней угрозе, сколько на внутренних слабостях государства.

Во внешней политике Армения дистанцируется от России и Ирана, укрепляя связи с Турцией и Западом, что делает необходимым институциональное переосмысление государственного устройства. Россия воспринимает это как угрозу своему влиянию на Южном Кавказе.

На фоне продолжающейся секуляризации Эчмиадзин остался последним оплотом прежнего статуса-кво.

Конфликт между патриархатом и правительством сохраняется, особенно на фоне интеграции Армении в западные структуры.

Патриархат оказывает влияние не только в Ереване, но и в Киликии, Иерусалиме и Стамбуле, продолжая открыто поддерживать оппозицию и делать заявления, подрывающие трехсторонний процесс нормализации между Турцией, Арменией и Азербайджаном.

Особое внимание привлекает фигура архиепископа Баграта Галстаняна, которого руководство Эчмиадзина продвигает как харизматического лидера. Именно в период после визита армянской делегации в Турцию и встречи с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом появились обвинения в попытке переворота.

Это подчеркивает серьезность конфликта между государством и церковью, а также риски для процесса трансформации.

Однако реакция общественности на возможный арест Галстаняна оказалась сдержанной, а влияние патриархата — ослабленным.

Церковь, долгое время претендовавшая на политическую роль, не предложила конкретных решений ни экономических, ни социальных, ни политических проблем.

В результате, ее авторитет снижается как в Армении, так и среди диаспоры. Некоторые члены церковного руководства начинают отходить от линии Эчмиадзина, и в структуре Армянской церкви наметился раскол.

При дальнейшем развитии событий возможны серьезные перестановки в управлении церковью и переход к сосредоточению на культурной и общественной деятельности, в стороне от политики.

* Мнение автора может не отражать редакционную политику агентства «Анадолу».